Дети войныАлександр Исидорович Кудрявцев |
|
«КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК» …В ГЕРМАНИИЗавершилась самая жестокая мировая война. Десятки миллионов людей унесла она. Да и те, которые вернулись с ее обширных полей битв, были инвалидами или душевно надломленными. Многие из них успели и повоевать, и перенести неимоверные тяготы и унижения плена на чужбине. Об одном таком человеке не могу не рассказать. Речь пойдет о Худобкине Иване Максимовиче - родном брате нашей мамы Натальи Максимовны. ...Счастливыми были у Вани годы детства. Учился в школе. Рано начался его трудовой путь. Ведь рос-то в большой семье, в которой просто не могло быть ленивых. Лет с пяти - шести приучали к различной работе своих деток заботливые сельские труженики Устинья и Максим Худобкины. А потому все были сыты и одеты. В их немалом хозяйстве насчитывалось несколько добротных лошадей, коров и даже табунок овец. Когда же начались создаваться колхозы, Максим сам отогнал почти всю дворовую живность на только что созданный скотный двор коллективного хозяйства. А потому никто не преследовал Худобкиных как «куркулей». Они никогда ими не были и быть не могли. Кулаками тогда считали тех хозяев, на которых работали почти бесплатно беднейшие семьи. А вот на Худобкиных работали только Худобкины - от мала до велика. Природа наделила Ваню большой тягой к различной технике. Он постоянно стремился что-то улучшать, совершенствовать. А потому любили его в Реуте как смышленого мальчишку и настоящего умельца. Рано повстречался Иван и со своей любовью - красивой девушкой Сашей. Как магнит к магниту тянулись друг к другу их чистые и нежные сердца. Особенно нравился влюбленному парню мягкий грудной голос невесты. А когда Саша начинала петь на вечерних посиделках, вся деревня, казалось, замирала, а Ивана дрожь пробирала под рубашкой. Был случай (о нем рассказала мне мама), когда деревенские парубки уговорили Худобкина сходить вместе с ними в соседнее село Лопотовичи на танцы. На сверстников посмотреть, себя показать. А вдруг кто-то из девчонок приглянется? Хотя все знали, что Ивану никого искать уже не надо. Но вот беда: без друга не обойтись. Он ведь всегда поможет и защитит от крутых кулаков ревнивых парней деревни, куда не раз реутчане делали свои «набеги». Тесной гурьбой друзья углубились в лес и уже прошли несколько верст. И вдруг услышали знакомую песню, которая неслась им вдогонку со стороны родного Реута. Как по команде, хлопцы остановились. И все повернули головы к Ивану. Не могу я идти дальше! - твердо сказал он. - Сами знаете… - Слышим!.. Слышим! - понимающе молвил в ответ один из друзей. - Сашка кличет. Иван тут же развернулся и быстро зашагал в обратную сторону. На зов щемящей до боли сердца, рвущей душу песни он уже не шел, а бежал. Голос его любимой не затихал. Наоборот, с каждым метром пути звучал все громче. И они встретились. На опушке этого же леса. Где не раз бывали вместе. Где впервые поцеловались. Обрадованные, ни в чем не упрекали друг друга, не оправдывались. Своим возвращением и страстными поцелуями Иван искупил вину перед девушкой, случайно узнавшей о походе ее жениха в другое село на танцы. Скажем прямо, большие чувства молодых людей взяли верх. Это и есть настоящая любовь! Через несколько недель они поженились и вскоре перешли в свою хату, построенную через дорогу рядом с отцовским домом. И за каких-то восемь лет нарожали аж четверо деток - Лиду, Надю, Женю и Вовочку Защищать Родину вместе со всеми мужчинами ушел Иван Худобкин сразу же после начала войны. Всегда ждала многодетная мать весточек от мужа. Но приходили они не часто. А потом и вовсе прекратили поступать. Слезами залилась деревня после того, как в один день почтальон доставил в Реут сразу кучу похоронок. Но Александру и ее деток эта беда обошла. Она верила, что Иван жив, хотя давненько от него нет никаких вестей. «Он просто не мог погибнуть, - думала жена фронтовика. Ведь он такой сильный!» Невольно вспомнилось ей событие, связанное с Ваней, когда они еще не поженились. …Все в Реуте знали, что физически крепче Ивана Худобкина в деревне нет никого. Честный, с открытой душой, он всегда стоял на стороне правды и справедливости. Защищал слабых. Многие ценили в нем эти качества и тянулись к нему. Однако кое-кто из-за гадкого чувства зависти пытался хоть чем-то напакостить. Но в открытую драку идти боялся. Ибо понимал, что Иван, обладавший недюжинной силой и ловкостью не только с одним, но и с тремя - четырьмя справится: как снопы, разбросает их по земле с разбитыми носами. Однажды группа подвыпивших подростков вооружившись камнями, перестрела Ваньку Худобкина, возвращавшегося домой с работы, на окраине деревни. Боясь приблизиться к нему вплотную, каждый выбрал удобную позицию за кустами. Иван но заметил прятавшихся, а потому не приготовился к защите. Почти одновременно брошенные камни достигли цели. Худобкин пошатнулся, схватившись рукой за голову. Он почувствовал, как потекла кровь, и упал. Но тут же, опираясь на руки, встал. Нападавшие опешили и бросились удирать в разные стороны. Только сейчас увидел их пострадавший и бросился за одним из обидчиков. Кровь уже залила лицо. Лизнув мокрые губы, Иван ощутил ее сладковатый вкус. И это еще больше ожесточило его. Он побежал быстрее и настиг удиравшего. От страха тот лег на землю и прикрыл голову ладонями. Но бить лежачего Иван не стал. Перевернув хлопца, обрызгав своей кровью, посмотрел в глаза испуганному и схватил его за ухо. Да так, что мочка слухового аппарата осталась раздавленной в пальцах. Второго нападавшего встретил почти у его же дома. Один ловкий тем - и хрустнули косточки запястья правой руки хулигана. - Больше не будешь швырять камни в человека, идиот! - тихо сказал Иван и медленно пошел домой. «В пяти местах поранили голову брата, - рассказывала мне мама. - Несколько швов наложили в больнице. А могло быть и хуже...» «…Нет-нет, мой Ваня не должен погибнуть! - отчаянно убеждала себя Александра. И пуля его не возьмет». Перед ней, когда она закрыла глаза, в памяти, как будто наяву, предстал любимый человек снова. Таким, каким был тогда, когда с пораненной головой, перевязанной бинтами, вернулся он из больницы. - Что с тобой, Ваня? - перепуганная и взволнованная, спросила его Саша. - Пустяки! - ответил тот. - Есть в деревне разбойнички... Ничего. Заживет. А кое-кто будет всю жизнь меня вспоминать. Скупое сообщение с фронта на кусочке бумаги о том, что «ваш муж Худобкин Иван Максимович пропал без вести», много раз были омыты слезами Александры. Но и они все-таки давали ей и детям хоть небольшую надежду на встречу. И она состоялась... Только после войны. Долгим был рассказ фронтовика родным и односельчанам обо всем, что произошло с ним. Неоднократно слышал и я отдельные фрагменты его воспоминаний. Вот лишь краткое изложение спрессованных фактов, которые можно было развернуть в целую повесть о стойкости и мужестве человека, попавшего в сложную, но не совсем типичную обстановку. …После того, как сельских мужиков призвали в армию, их быстро обмундировали и после короткой военной подготовки бросили на фронт. В одном из боев пехотинец Иван Худобкин был ранен и находился в бесчувственном состоянии, а потому и взят в плен. Через неделю вместе с другими схваченными его переправили по железной дороге на территорию фашиствующей Германии. Предварительно многие раненые, которые не могли самостоятельно передвигаться, были расстреляны. Ивану же повезло. С трудом, но он мог сам ходить, хотя и потерял много крови. Так называемая «чистка» пленных продолжалась и здесь. Перед отправкой в концлагерь один из высокопоставленных чиновников вермахта устроил смотр живого груза. Обходя строй, острым взглядом будто пронизывал каждого, порой трогая бицепсы изнуренных и ослабших пленных. Кое-кого он приказывал вывести из строя. В их числе был и Иван. Как выяснилось, вся эта процедура со «смотринами» нужна была для того, чтобы самых крепких и сильных отобрать для тяжелых работ на отдельных предприятиях, а также на фермах немецких предпринимателей. Худобкин попал в имение родственников гестаповца. Сначала под охраной вооруженного молодого немца он трудился на скотном дворе. На ночь его запирали в сарае, из которого выбраться самостоятельно было невозможно. Там он и спал ночами на соломе. Позже, когда Иван окреп и рана уже не беспокоила, все чаще и чаще думал о побеге. Но куда, в какую сторону двигаться? Не зная немецкого языка, он даже не имел возможности хоть с кем-то пообщаться. А если бы на мгновение раскрыл рот, заполитизованные жители немецкой деревни быстро донесли бы на него стражам порядка. Старики, хозяева имения, каким-то путем пронюхали о намерениях Ивана скорее убежать. А потому на ночь заставляли его опускаться в глубокую бетонированную яму бывшего старого погреба. А лестницу предусмотрительно убирали. Вот так и стал мой родной дядька своеобразным «кавказским пленником» (вспомните замечательный рассказ Л.Н. Толстого) на территории одного из государств, как говорят сейчас, развитой Европы. Трудился теперь он чаще на огороженном участке, где сосредотачивались различные сельскохозяйственные машины. И таким образом Иван невольно попал в свою стихию. Хозяин быстро оценил умение и способности пленного. Он стал доверять ему выполнение довольно сложных работ. В частности, разбирать и собирать агрегаты, меняя в них изношенные детали. И что не только удивляло, но и радовало немца: как правило, после проведенного «русиш Иваном» ремонта техники работала она безотказно. Кормить своего пленника владельцы имения стали лучше. И все же боялись, что он убежит. А потому даже в редкие дни праздников продолжали держать его в яме. Шли месяцы, годы. Крепко тосковал Иван по любящей жене и детям. Как они там? Живы ли? Об этом сотни раз думал он, смахивая набежавшую слезу с утомленных глаз. В селении многие прознали, что у местных фермеров живет талантливый подневольный работник. И начали его навещать. Подростки и женщины приносили к яме, где сидел узник, различные вещи, требующие ремонта. Особенно часто приходилось Ивану оживлять старые часы. Хозяин не поскупился и обеспечил своего раба необходимыми инструментами и даже некоторыми запчастями для ремонта. Одинокие женщины, потерявшие на войне своих мужей, в качестве благодарности приносили пленнику хлеб и другие продукты питания. И дали ему кличку – «Шварцбрайт» (Черная борода). Борода у Ивана была действительно черная. И большая. Ибо хозяин фермы опасался давать Ивану даже безопасную бритву и ножницы. Популярность Худобкина на чужбине росла с каждым днем. Слава о его мастерстве распространилась и на другие деревни. Кое-кто предлагал перепродать или обменять «русишмайстера» на трактор или автомобиль. Но родственники гестаповского офицера категорически отказывались от такой сделки. Они не желали потерять одного из самых лучших работников, которому не надо было даже платить зарплату. Когда военные действия перенеслись на территорию Германии, а самолеты все чаще и чаще пролетали над полями фермера и уже не так далеко бомбили города, они разрешили пленному покинуть яму. А после его рассказа о том, что дома его ждут не только фрау (жена), но и четверо «кляйн киндер», отпустили пленника. Видимо, боялись мести освободителей страны от коричневой заразы. А, может быть, в знак благодарности за тяжкий бесплатный труд. Несколько месяцев добирался Иван Максимович домой. В основном шел пешком. Через Германию, Польшу и почти всю родную Белоруссию. И вернулся-таки. Много радости было у всех Худобкиных на селе! Хоть один из трех сыновей бабы Устиньи и деда Максима вернулся живым. |