Лето сорок первого. Фашистские полчища, оккупируя наши земли, продвигаются все дальше на восток. Оказывая яростное сопротивление врагу, советские бойцы и командиры неимоверными усилиями пытаются отстоять каждую пядь родной земли. Гибнут тысячи, десятки тысяч людей.
В эту мясорубку наверняка попал и наш отец - Исидор Борисович. Так думали мы. Но ошиблись. И слава Богу! Папа наш вернулся домой. Целый и невредимый. Правда, истощенный до неузнаваемости.
Как же так получилось? Чтобы ответить на этот вопрос сделаем экскурс в последние два предвоенных года.
В 1939-ом, когда начался советско-финский конфликт, нашего отца неожиданно призвали в армию, хотя шел ему уже 50-тый год. Участник Первой мировой, закончивший школу прапорщиков, кавалер нескольких боевых наград папа ныне отправляется туда, где уже начались боевые действия.
Весточки от него поступали не часто. А вот денежные переводы приходили регулярно. Мама собирала рубли и вкладывала их в строительство своего дома. А пока что Наталья Максимовна, оставшись с двумя мальчиками,  проживала в маленькой хатке семьи своей старшей сестры Ксюты.
В следующем году отец неожиданно вернулся. Очень больной. Перенеся тяжелую форму воспаления легких, он уже не мог выполнять обязанности начальника вещевой службы полка, вообще быть военнослужащим.
А потому и был, как говорили, подчистую списан из рядов Красной Армии. Собственно, как рассказывал отец, и полка его больше не существовало. Он был вырезан финскими солдатами без единого выстрела. Предал своих подчиненных командир-еврей за доллары и сбежал в США. Лишь с десяток тыловиков, застрявших в снегах далеко от передовой, остались живы. В их числе оказался наш отец.
Узнав о гибели целого полка, рассказывала он, Иосиф Сталин был разгневан до предела. Он готовил изуверский план депортации всех евреев Советского Союза в одно из самых отдаленных мест. Слава Богу, что этого не последовало.
И действительно, разве может отвечать за предательство одного человека вся нация? Изменяли Родине и русские, и украинцы, и белорусы, и чеченцы.
Тема эта большая и не всем она нравится. О ней пойдет речь попозже. А пока продолжу рассказ об отце, завещавшем мне никогда не верить ни одному еврею.
Возвратившись домой, папа чуть оклемался - и вновь в путь. Долго оставаться с семьей он не мог. Нужны были деньги для завершения строительства дома. Вскоре отец выезжает на Украину в город Кривой Рог, где проработал в шахтах более 20 лет. Мама опять получала переводы. Нанимала плотников и продолжала строить дом.
Накануне войны с фашистами на недельку отец приехал в Белоруссию к семье. Привез, как и всегда, подарки жене и деткам. И тут неожиданная телеграмма из шахтерского города: «...Немедленно возвращайтесь!»
Папа хорошо разбирался в международной обстановке. Не случайно в хату, где мы жили, часто заглядывали мужики разных возрастов. Всех интересовало одно: будет война или нет? И папа был категоричен: «После поражения в Первой мировой немец не успокоится...»
Торопясь, отец обнял меня и Мишу, расцеловал и выехал на вокзал в Климовичи. Мама провожала его до самого поезда.
И вот он вернулся. Немногословный, сердитый. Долго ничего никому не рассказывал. Лишь маме признался, что в Кривом Роге выполнял ответственное задание правительства: был одним из руководителей по выведению из строя шахт. Опытный инженер-взрывник, он справился с поставленной задачей. Хотя трудиться пришлось даже в часы бомбардировки Кривого Рога, который Гитлер называл Золотым Рогом. Фюрер надеялся отнять навсегда у славян огромные природные запасы железной руды.
После прихода в горняцкий город немцев жизнь там замерла. Никакой транспорт не работал. А как же теперь добраться к семье? Этот вопрос крепко волновал Исидора Борисовича. И он принял решение: идти в Белоруссию пешком. Ориентироваться по железной дороге. Передвигаться по шпалам.
Собрав вещицы в чемодан, папа отправился в долгий путь. Во время своего путешествия он познакомился с молодым еще мужиком. Отец не сомневался, что у спутника такая же надобность идти на север, как и у него.
Шли лишь ночами. Днем можно было напороться на местных бандитов, а еще хуже - на гитлеровских диверсантов. В руках «друга по несчастью» отец часто видел самодельный нож, напоминающий финку. Как мальчишка, тот игрался остро отточенным предметом. Подбрасывал его, а потом ловко ловил за ручку. А однажды в заброшенном деревянном сарайчике, где остановились на дневку, он продемонстрировал точность попадания холодного оружия в бревно.
В том же сарае после сна спутник отца вдруг засуетился, заерзал. Оказывается, у него пропал любимый нож.
- Это ты его стибрил? - спросил он. Такой вопрос удивил папу. Честнейший человек по своей натуре, отец был оскорблен. - Не в нем ли его прячешь? Открой ридикюль!
И папа тут же выполнил просьбу мужика. Аккуратно разложил на сене шерстяной костюм, рубашки, белье, плащ, туалетные приборы. И отдельно - пачечку денег. Их выдали ему на прежнем месте работы в шахте как старый долг.
Поиск ножа продолжался. И надо ж такому случиться, отец нащупал его в сене, на котором спал его владелец.
Путь вдвоем продолжался. Нелегко было идти в темноте по шпалам. Скорость не та. То и дело путники спотыкались и падали. А однажды на очередном привале случилось ЧП. Проснувшись, папа не обнаружил рядом не только хозяина ножа, но и своего чемодана. Расстроенный, он ускорил поход в родные края и всю дорогу думал о происшедшем.
Разумеется, так называемый сотоварищ оказался жуликом. «Он мог бы запросто убить меня, - рассказывал отец. – А я, дурак, даже нож, потерянный им, нашел и отдал ему. Бандит решил обойтись без крови. Такого простака, как я, и без ножа можно облапошить».
Трудным был путь к дому. В одной рубашечке и брюках, в прохудившихся башмаках, усталый, бледный - таким и увидела его жена Наталья. Узнав о происшедшем, мама обняла папу за плечи и крепко-крепко прижалась к нему.
- Дом стоит... Ты живой... Это главное!  - сказала она.  - Сегодня же затоплю баньку - буду отмывать своего шахтера.
Немцы неоднократно предлагали отцу идти в полицейские. Однако папа категорически отказывался им служить. Ссылаясь при этом на плохое здоровье и возраст. А вот людей из лесу принимал охотно. О чем они говорили я не мог знать, ибо вместе с посетителями папа закрывался в большой комнате. Лишь после войны нам стало известно, что отец наш был одним из надежных информаторов партизан и подпольщиков.
Был случай, когда в Реуте ночью прозвучал оглушительный взрыв. Действуя под видом партизан, немецкие ищейки взорвали никому не мешавшую молотилку. Таким путем они пытались войти в доверие сельчан и выявить среди них помощников партизан.
Отец первым разгадал намерение этих «героев». Он предупредил, чтоб никто не вступал в контакт с мнимыми защитниками Родины.
А через несколько дней о происшедшем узнали от отца настоящие партизаны и уничтожили группу предателей, специально подготовленную гестаповцами.
Вот так и жил в деревне наш папа - тихо, мирно, незаметно, но продолжал вносить свой вклад в общее дело - победы над врагом. Не мог его выследить даже сосед-полицейский по кличке «Торбей». А вот о злодеяниях фашистского прихвостня благодаря нашему отцу партизаны знали все. И не случайно, когда пришли освободители Белоруссии, «Торбей» после суда угодил на много лет за решетку.