ВОТ ОНО, ЛИЦО ВРАГА

Немцы ходили по деревне, заглядывали в сараи, шастали по садам. Мы сидели дома. Мама не разрешала выходить даже во двор: как бы чего не вышло. То и дело тишину нарушали одиночные выстрелы. Мы, конечно, догадывались, что солдаты отстреливают найденных поросят, кур, оставшихся телят. Они же, как потом выяснилось, вытаскивали из ульев еще до конца не заполненные соты, обжирая пахучий мед, предварительно уничтожив его носителей кипятком.
К нам чужестранцы пока не заглядывали. Однако тревога не покидала нас ни на минуту. Вдруг мама спохватилась и быстро сняла со стены фотографию папы в форме прапорщика Российской армии с боевыми наградами на груди. Мы понимали, почему она это сделала. Ведь папа наш 1892 года рождения сражался с немцами еще в годы Первой мировой войны. Аккуратно завернув фотографию в рамочке полотенцем, мама спрятала ее на самое дно огромного деревянного сундука, где хранится белье и разная одежда.
Ровно в полдень двое солдат остановились у нашего дома. Один из них держал за ноги огромного петуха, с шеи которого стекала кровь. Я смотрел на этого «охотника» и в его «добыче» по красивым перьям, переливающимися разными цветами, узнал петуха бабки Матрены, матери Федьки. «Прощай, наш деревенский боец! - шептали мои губы. - Теперь некому больше защищать курочек от ястребков».
Второй немец вдруг махнул рукой и направился к крыльцу нашего дома. Мы внимательно следили за каждым его движением. Вот он уже нажимает на клямку, но дверь заперта. Мама тут же подошла к порогу, однако не осмелилась выйти в сени. Немец начал кулаком колотить в дверь. И мать, накинув на голову старый, порванный на уголке платок, перекрестилась перед иконкой Богоматери. И лишь потом ступила через порог и открыла дверь. А мы, тихонько шмыгнувшие за мамой, увидели огромного роста немецкого солдата. Держа автомат в готовности к стрельбе, он внимательно ошаривал глазами помещение. В углу на табуретке вдруг «гость» увидел курицу, которая мирно неслась в ящике с соломой.
- О-о-о!... Гут!... Кух-кух-кух! - заорал солдат и наклонился над пугливо глядевшей на него птицей. Она была крупной и яйца несла такие большие. А потому мама и отсадила ее, чтобы потом из этих яиц вывести хороших цыплят. Однако немцу этого объяснить было невозможно. Резким движением он схватил несушку за крылья и заржал как лошадь.
У Миши, внимательно наблюдавшим за поведением солдата аж подкосились ноги, когда он первым увидел, как на башмак немца упало яйцо и разбилось. Он весь задрожал и бросился на грабителя. Тот успел опустить руку вниз, пытаясь сдавить курицу за горло. Но не тут то было. Рыдая, брат повис на руке великана в ненавистной форме одежды мышиного цвета.
- Донер вэтор! - выругался солдат. Оказывается, Миша, чтобы спасти свою любимицу, вцепился зубами в запястье его руки. Курица упала Миша, подхватив ее, выскользнул во двор.
Мама не на шутку перепугалась. Она побледнела и, закрывая своим телом выход, что-то пыталась объяснить немцу. Однако тот, взглянув на кисть своей руки, рассвирепел и вышел во двор. Там в навозной куче копошились куры. Раздалась очередь. Две курицы остались лежать на месте, а третья с болтающейся лапой перелетела через забор и спряталась в картофлянике.
Немец взял убитых кур за ноги, стукнул ногой в калитку и вышел. Мы обрадовались. Правда, мама долго журила старшего сына за поступок, ведь немец мог застрелить его прямо в сенях. Конечно, Миша рисковал. И все-таки вышел победителем. Он показал свой характер. И главное - не напрасно спас одну из красавиц нашего двора. Она еще много снесет яиц, выведет цыпляток - и жизнь пернатых будет продолжаться.