ДЕЗЕРТИР

Он появился в деревне неожиданно. Женщины и старики ахнули: «Вот так ловкач! А где же наши мужья и сыновья?» Оказывается, Алешка Грузд призван был в армию в конце весны. Служил где-то в Прибалтике. А сейчас, когда немцы стягивают силы к Москве, и уже пришло в Реут несколько похоронок, он целый и невредимый. И совсем неунывающий. Наоборот, уже несколько дней не просыхает от алкоголя.
В первый же день своего пребывания в Реуте пошел он к Ермиле и попросился на службу к немцам. Многие были удивлены: недавний советский солдат и вдруг - в полицию. Как-то не совсем вяжется такое событие с действительностью. Хотя юношеские годы парня были замараны недостойным поведением: воровал, и даже несколько месяцев сидел в тюрьме.
Раньше он ходил в грязной и ветхой одежде, в разбитых башмаках. Купить же было не за что, ибо почти все заработанные деньги пропивал. А вот сейчас его не узнать. «Разоделся, как тот богатый жених, даже шляпу нахлобучил на голову! - судачили бабы. - И сапоги хромовые со скрипом, и полуплащ импортный где-то отхватил. Ну первый парень на деревне!» А за какие шиши? Скорее всего, грабанул кого-то, сбежав из нашей армии, которая сейчас с неимоверным усилием сражается с фашистами".
Этот и другие вопросы не стали загадкой. Через пару дней Грузд сменил свою одежду на фашистский мундир для полицаев. Теперь он стал заместителем старосты.
- Дезертир!
- Собачья шкура!
- Жаль, что не сгноили в тюрьме!
Такие возгласы слышались повсюду. Не знаю, каким путем, но и до нас просочилось гадкое слово «дезертир». Миша долго расспрашивал маму о том, что оно означает. Наконец мама ответила по-простому:
- Ну убежал Грузд с фронта... Оттуда, где все наши мужики сейчас воюют. Трус!  Подлец!
После такой аттестации односельчанина и мы с Мишей стали смотреть «на первого парня на деревне» как на человека, совершившего гнусный проступок. А он, вооруженный винтовкой и револьвером (говорят, стащил его у командира роты, в которой служил), как размалеванный петух с высоко поднятым подбородком ходит теперь по деревне, произнося заученные впопыхах немецкие слова.
Первой жертвой новоявленного холуя гитлеровцев была семья бывшего бригадира Ивана Худобкина, который на фронте с первых дней войны.
- Откомандовались! Вы у меня потанцуете... Я вам припомню! - угрожал он, зайдя в пьяном угаре в дом тетки Сашки, жены Ивана и двух ее дочерей, успевших выскочить в сени, а потом и во двор: этот гад ведь способен на любой зверский поступок.
Люди были возмущены. Они понимали, что Лешка мстит бригадиру за то, что не ужился с ним в колхозе. Иван Максимович всякими средствами пытался приучить парня к честному труду. Ан нет. Тот выбрал другую дорогу - начал воровать.
И вот сейчас ревностный служака гитлеровцев взялся и за еврейские семьи, которые, покинув город, прятались в селах. Грузд выдал немцам несколько женщин, стариков и детей, не успевших эвакуироваться на восток.
- Могу поздравить вас, - заявил предатель на собрании, на которое были согнаны жители деревни, - мы очистили наш кут от жидов!
Никто и слушать не хотел Грузда. Многие горели желанием предателю своего народа стукнуть кирпичом по башке, чтобы он свалился с колхозного возка, на котором стоял, возвышаясь над всеми. Но, увы! За его спиной находился не только староста. Рядом с ним стояли немецкие солдаты, вооруженные автоматами.
С возвращением Грузда роль Ермилы сильно потускнела: он много пил да обжирался. А этот, этот проявлял неимоверную активность, чтобы выслужиться перед немцами, особенно комендантом города Климовичи, которому подчинялись все полицаи. Лешка побаивался мести людской, особенно партизан, начинающих суровую борьбу с захватчиками. А потому проживал в городе, в нескольких километрах от деревни.