МАМА, ЧТО ТАКОЕ «ВОЙНА»?

Рано проснулся, я, вскочил с постельки и вышел во двор. На улице почему-то было много людей, они куда-то спешили. А две женщины даже бежали, неся какие-то свертки. Как мне показалось, реутчане чем-то крепко озабочены. Я перелез через забор и прошел несколько сот метров вдоль луга. И везде творилась непонятная мне суматоха. Деревня напоминала потревоженный кем-то пчелиный улей.
Вдруг лицом к лицу столкнулся с Петей. Он первым и сообщил мне о том, что немцы напали на нашу страну. А его батька уже сам уехал в военкомат. «Опять эти немцы!» - подумал я, вспомнив рассказы отца, который бился с ними на войне, за что получил от его превосходительства самого царского генерала боевую награду.
За считанные часы большинство мужиков Реута были призваны в армию.
- Мама! А что такое «война»? - вечерком спросил у нее. Она посмотрела на меня как-то необычно серьезно и ответила:
- Это большая беда, детка! Всех мужчин позабирали, чтоб Родину защищать. А как же без них?
Вот так неожиданно, как буря шальная, ворвалась война в мое беспечное детство.
Папа наш не был дома. Уже несколько недель прошло с тех пор, как уехал он на Украину зарабатывать гроши на шахте, чтобы было, за что достроить хату пятистенку. Кое в чем заменил отца Миша. То с ведерком воды, то с топором, то с вилами в сарае крутился он, помогая маме. Ведь она, имея трех детей, опять зарабатывала на жизнь в колхозе.
С меня спрос был меньший. Но и я старался, как мог, внести свою лепту в коллективный труд во благо нашей семьи. Ходил за травой для кроликов и поросят, подметал двор, доставал яички с висевших в сарае корзинок, складывал дрова.
Кстати, о дровах хочется поговорить больше. А случилось это после того, когда папа приказал Мише и мне сложить разбросанные во дворе дрова. Мне не очень-то хотелось заниматься этой скучной работой. Но папа строг, и его распоряжение надо выполнять. Что мы и сделали. Но… сложили поленья не очень-то аккуратно. И даже петух наш, взлетевший первым на дрова, чтобы прокукарекать, разрушил их верх - несколько палок полетели вниз. Собрав их и уложив на место, мы тут же решили бежать на речку купаться.
И вдруг вернулся папа. Он посмотрел, на сложенные дрова и рассердился. «Разве так работают? - удивился он. - Что это за сооружение? Крепко кашлянешь или... громко газ из себя выпустишь - и ваша неуклюжая пирамида рухнет. Эх вы!»
Отец подошел к дровам, рукой дотронулся до них - и вся куча завалилась. А потом сам медленно и аккуратно начал складывать колотые и рубленые дрова. Палочка к палочке, более тонкий конец - рядом с толстым, для выравнивания поверхности, причем, чтобы эти концы не выходили ни на сантиметр за пределы начертанной на земле линии...
Мы наблюдали за папой, слушали его советы и были поражены тому, как ловко и красиво все он делает. И сами тут же начали помогать папе. В итоге прямоугольник дров был сложен хоть на выставку. Любо было на него смотреть. Да и разрушиться он не мог.
Отец учил нас быть аккуратными даже в мелочах. И мы счастливы, что многое от него почерпнули. Почти ежедневно вспоминали папу, оставшись временно без него. «Наверное, и его скоро заберут на войну» - думал я.
Теперь мы с Мишей и мечтать не смели о каких-то играх, рыбалке, походах в лес. «Как плохо, что началась эта война? - рассуждал я. - Всего сразу лишились?»
Пацанов будоражили рассказы деда Емельяна о каком-то Гитлере с черными, как сапожный крем, усами. Что голос его напоминает лай разъяренной собаки. Это он двинул свои армии на нашу святую землю, а его самолеты еще ранним утром бомбили многие города. «Вот проклятый Гитлер! - со злостью думал я о нем. - Ладно, ладно ...Наши солдаты еще наломают бока его бандитам!»
В деревню пришло распоряжение: колхозный скот гнать на восток страны. Для этого сразу же начали формировать команду. И уже через пару дней большое стадо коров стояло в загоне. А дед Емельян с бумажкой в руке подсчитывал, сколько голов собрано. Ему поручили в правлении колхоза это ответственное дело.
Одним из помощников деда был уважаемый нами Федька. С длинным кнутом ходил он вокруг рвущихся из загона коров и усмирял их своим пугающим оружием.
По Кричевскому большаку, с двух сторон которого, как вековые сторожа, многое повидавшие за свою долгую жизнь, стоят высокие березы, табун был угнан. Как ни старался я увидеть среди рогатого стада бодливого быка, выполнить свое желание не мог. Грустные и печальные, долго еще находились на широкой дороге многие женщины.